Низкое, быстро текущее небо, режется на части бесшумными молниями. Лишь где-то вдалеке, почти на грани слышимости ворчит гром. На скале, почти у самой кромки обрыва, за которым беснуется исходя желтой пеной море, сидят двое.
Худое, смуглое лицо с темными, блестящими, быстро меняющимися глазами.
Немного хищный изгиб обветрившихся губ, пепельные волосы, как будто живя своей отдельной жизнью, бьются на ветру.
Шелестящий шепот губ, разрывают звуки вокруг, превращая их в медленно оседающие обрывки тишины.
- Сыграешь, Гесс?
- Сыграю Сарт. – отвечает тот, чьи янтарные нечеловеческие глаза отливают лунным бликом.
- Сыграем Сарт! – насмешливо скалятся волчьи головы серебряных эполетов, придерживая бьющийся аплодисментами синий плащ.
- Еще как сыграем Сарт! – вторят ожившие руки.
Высверк закаленной стали, мог бы соперничать с блеском молний в небе, слегка изогнутый клинок, удлиненная рукоять, и семь строчек рун по стали. Руны-струны, созвучно. Рука взлетает к небу, как крыло хищной птицы, для того чтоб упасть, по пути задевая кончиками пальцев руны. Происходит невероятное! Звучит музыка! На Перекрестке Миров возможно все! Далекий гром африканским тамтамом выбивает ритм, и бешеные маракасы беснующегося прибоя вплетаются в мелодию.
Звучит песня, рвется с ваших обветренных, изъеденных морской солью губ, рвется из глубин наших неприкаянных душ, стелется утренним туманом, истекает жаром полуденного солнца.
Нам вторит небо, вторит море, вторит ветер и гром. Горят бешеным азартом волчьи глаза, и сумасшедшим калейдоскопом сменяются цвета вокруг вертикальных зрачков.
Тишина.
Все закончилось.
Молчим…
- Скажи Гесс,- произносят губы, - Это все? Это конец? – вопрос повисает в воздухе. Замирает небо, замирает море и ветер, они тоже ждут ответа. Где-то из самого сердца мира рождается гул, дрожит земля, дрожит воздух, плавясь как медовая патока, и из ниоткуда рождаются слова.
- НЕТ! ЭТО НАЧАЛО ПУТИ! – и гулкое эхо еще долго повторяет эти слова.
Порыв ветра, разметав пепельные волосы, туго наполняет два огромных серебристых крыла. И над этим, нереальным сумасшедшим миром звучит смех, и ему вторит волчий вой.